История колонизации: Кто и как завоевал Сибирь и что с ней потом сделали
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
Ерма́к Тимофе́евич (1542 — 6 августа 1585 , Сибирское ханство) — казачий атаман, исторический завоеватель Сибири .
Происхождение Ермака в точности не известно, существует несколько версий. По одному преданию, он был родом с берегов реки Чусовой. Благодаря знаниям местных рек, ходил по Каме , Чусовой и даже переваливал в Азию, по реке Тагил, пока не забрали служить-казачить ( Черепановская летопись ), по другому — уроженцем Качалинской станицы на Дону (Броневский). В последнее время всё чаще звучит версия о поморском происхождении Ермака (родом «з Двины з Борку»), вероятно имелась в виду Борецкая волость, центр которой существует по сей день — деревня Борок Виноградовского района Архангельской области.
Имя Ермака, по мнению профессора Никитского, является разговорным вариантом русского имени Ермолай и звучит как его сокращение. Известный русский писатель, уроженец Вологодчины, В. Гиляровский называет его Ермил Тимофеевич («Москва Газетная»). Другие историки и летописцы производят его имя от Германа и Еремея (Еремы).
«История сибирского казачества», в рассказе родового казака Митяя.
Одна летопись, считая имя Ермака прозвищем, дает ему христианское имя Василия. По мнению иркутского историка А. Г. Сутормина, полностью имя Ермака якобы звучало как Василий Тимофеевич Аленин. Эта же версия обыгрывается в сказе П. П. Бажова «Ермаковы лебеди». Существует также мнение, что «Ермак» — просто прозвище, образованное от названия котла для приготовления пищи.
Также существует гипотеза о тюркском происхождении Ермака. В пользу этой версии приводят доводы о том, что это типично тюркское имя существует до сих пор у татар, башкир и казахов, но произносится как «Ермек» — забава, веселье. Кроме того, мужское имя Ермак («Ырмаг») встречается у алан-осетин, широко населявших донские степи вплоть до XIV столетия.
Версию о тюркском происхождении Ермака косвенно подтверждает описание его внешности, сохраненное Семеном Ульяновичем Ремезовым в его «Ремезовском летописце» конца XVII века. Согласно С. У. Ремезову, отец которого — казачий сотник Ульян Моисеевич Ремезов — знал лично выживших участников похода Ермака, знаменитый атаман был «вельми мужествен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, возрастом [то есть ростом] середней, и плоск, и плечист».
Вероятно, Ермак был сначала атаманом одной из многочисленных волжских казацких дружин , защищавших население на Волге от произвола и грабежа со стороны крымских и астраханских татар. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас челобитные «старых» казаков, адресованных царю, а именно: соратник Ермака Гаврила Ильин писал, что он 20 лет «полевал» (нёс военную службу) с Ермаком в Диком поле, другой ветеран Гаврила Иванов писал, что служил царю «на поле двадцать лет у Ермака в станице» и в станицах у других атаманов [1] .
Какую Сибирь завоевал Ермак?
В 1581 году дружина казаков (больше 540 человек), под начальством атаманов Ермака Тимофеевича, Ивана Кольцо , Якова Михайлова , Никиты Пана, Матвея Мещеряка , Черкаса Александрова и Богдана Брязги , была приглашена уральскими купцами Строгановыми для защиты от регулярных нападений со стороны сибирского хана Кучума, и пошла вверх по Каме , а в июне 1582 года прибыла на реку Чусовую, в чусовские городки братьев Строгановых. Здесь казаки жили два года и помогали Строгановым защищать их городки от грабительских нападений со стороны сибирского хана Кучума.
К началу 1580 года Строгановы пригласили Ермака на службу, тогда ему было не менее 40 лет. Ермак участвовал в Ливонской войне, командовал казачьей сотней во время сражения с литовцами за Смоленск. Сохранилось письмо литовского коменданта Могилева Стравинского, отправленное в конце июня 1581 года королю Стефану Баторию, в котором упоминается «Ермак Тимофеевич — атаман казацкий». [2] .
Завоевание Сибири
1 сентября 1581 года дружина казаков под главным начальством Ермака выступила в поход за Каменный Пояс ( Урал ) из Нижнего Чусовского Городка. По другой версии, предложенной историком Р. Г. Скрынниковым, поход Ермака, Ивана Кольцо и Никиты Пана в Сибирь датируется следующим — 1582 годом, так как мир с Речью Посполитой был заключён в январе 1582 года, а в конце 1581 года Ермак всё ещё воевал с литовцами [3] .
Инициатива этого похода, по летописям Есиповской и Ремизовской, принадлежала самому Ермаку, участие Строгановых ограничилось вынужденным снабжением казаков припасами и оружием. По свидетельству Строгановской летописи (принимаемому Карамзиным, Соловьёвым и другими), Строгановы сами позвали казаков с Волги на Чусовую и отправили их в поход, присоединив к отряду Ермака (540 человек) 300 ратных людей из своих владений [4] .
Важно отметить, что в распоряжении будущего противника казаков, хана Кучума, находились силы, в несколько раз превосходившие дружину Ермака, но вооруженные значительно хуже. Согласно архивным документам Посольского приказа (РГАДА), всего хан Кучум располагал примерно 10-тысячной армией, то есть одним «туменом», а общая численность «ясачных людей», которые ему подчинялись, не превышала 30 тыс. взрослых мужчин [5] .
Хан Кучум из рода Шейбанидов был родственником правившего в Бухаре хана Абдуллы, и, по-видимому, являлся этническим узбеком. В 1555 году сибирский хан Едигер из рода Тайбугинов, услышав о завоевании Россией Казани и Астрахани, добровольно согласился принять российское подданство и выплачивать русскому царю Ивану IV небольшую дань.
Но в 1563 году Кучум совершил переворот, убив Едигера и его брата Бекбулата. Захватив власть в Кашлыке, Кучум первые годы вел ловкую дипломатическую игру с Москвой, обещая подчиниться, но при этом всячески затягивая выплату дани. Согласно Ремезовской летописи, составленной в конце XVII века Семеном Ремезовым , Кучум устанавливал свою власть в Западной Сибири с крайней жестокостью. Это обусловило ненадежность отрядов вогулов (манси), остяков (хантов) и пр. коренных народов, насильно собранных им в 1582 году для отражения казацкого вторжения.
Казаки поднялись на стругах вверх по Чусовой и по её притоку, реке Серебряной , до сибирского волока, разделяющего бассейны Камы и Оби, и по волоку перетащили лодки в реку Жеравлю ( Жаровлю ). Здесь казаки должны были зазимовать (Ремезовская летопись). Во время зимовки, согласно книге Режевские сокровища , Ермак отправил отряд сподвижников разведать более южный путь по реке Нейва. Но татарский мурза разгромил разведывательный отряд Ермака. На месте, где жил тот мурза ныне находится знаменитое своими самоцветами село Мурзинка.
Лишь весной 1582 года, по рекам Жеравле, Баранче и Тагилу, выплыли в Туру. Два раза разбили они сибирских татар, на Туре и в устье Тавды . Кучум выслал против казаков Маметкула , с большим войском, но 1 августа и это войско было разбито Ермаком на берегу Тобола, при урочище Бабасан. Наконец, на Иртыше, под Чувашевым, казаки нанесли окончательное поражение татарам в битве при Чувашевом мысу. Кучум оставил засеку, защищавшую главный город его ханства, Сибирь, и бежал на юг, в Ишимские степи.
26 октября 1582 года Ермак вступил в покинутый татарами город Сибирь (Кашлык) [6] . Через четыре дня ханты с р. Демьянка, правого притока нижнего Иртыша, привезли в дар завоевателям пушнину и съестные припасы, главным образом рыбу. Ермак «лаской и приветом» встретил их и отпустил «с честью». За хантами потянулись с дарами местные татары, бежавшие ранее от русских.
Ермак принял их так же ласково, позволил вернуться в свои селения и обещал защищать от врагов, в первую очередь от Кучума. Затем стали являться с пушниной и продовольствием ханты из левобережных районов — с рек Конда и Тавда. Всех являвшихся к нему Ермак облагал ежегодной обязательной податью — ясаком. С «лучших людей» (племенной верхушки) Ермак брал «шерть», то есть присягу в том, что их «народец» будет своевременно платить ясак. После этого они рассматривались как подданные русского царя [6] .
В декабре 1582 года военачальник Кучума, Маметкул , истребил из засады один казацкий отряд на Абалацком озере , но 23 февраля казаки нанесли новый удар Кучуму, взявши в плен Маметкула на реке Вагае.
Лето 1583 года Ермак употребил на покорение татарских городков и улусов по рекам Иртышу и Оби, встречая везде упорное сопротивление, и взял остяцкий город Назым. После взятия города Сибирь (Кашлык) Ермак отправил гонцов к Строгановым и посла к царю — атамана Ивана Кольцо.
Иван Грозный принял его очень ласково, богато одарил казаков и в подкрепление им отправил князя Семёна Болховского и Ивана Глухова, с 300 ратниками. Царские воеводы прибыли к Ермаку осенью 1583 года, но их отряд не мог доставить существенной помощи сильно убавившейся в битвах казацкой дружине. Атаманы гибли один за другим: сначала в засаду попал Богдан Брязга; потом при взятии Назыма убит был Никита Пан; а весной 1584 года татары убили Ивана Кольцо и Якова Михайлова. Атаман Матвей Мещеряк был осажден в своем стане татарами и только с большими потерями заставил отступить их предводителя Карачу, визиря Кучума.
Смерть Ермака
6 августа 1585 года погиб и сам Ермак Тимофеевич. Он шёл с небольшим отрядом в 50 человек по Иртышу. Во время ночёвки в устье реки Вагай Кучум напал на спящих казаков и истребил почти весь отряд. Согласно одной легенде, мужественно сопротивлявшийся атаман был обременен своими доспехами, в частности, подаренным царем панцирем, и, пытаясь доплыть до стругов, утонул в Иртыше. Согласно татарским преданиям, Ермак был смертельно ранен копьем в горло татарским богатырем Кутугаем.
Казаков оставалось так мало, что атаман Мещеряк должен был выступить обратно на Русь. После двухлетнего владения казаки уступили Сибирь Кучуму, чтобы через год вернуться туда с новым отрядом царских войск.
Оценка деятельности
Некоторые историки ставят очень высоко личность Ермака, «его мужество, предводительский талант, железную силу воли», но факты, передаваемые летописями, не дают указаний на его личные качества и на степень личного его влияния. Как бы то ни было, Ермак является «одной из самых примечательных фигур в русской истории», — пишет историк Руслан Скрынников.
Источник: maxpark.com
440 лет назад казаки во главе с Ермаком покорили Сибирь
Наша историография всегда уделяла внимание продвижению России в Европу, считая это особым достижением. Однако не стоит забывать, что, прорубая «окно в Европу», Россия никогда не забывала о «двери в Сибирь», которую приходилось прорубать в полном смысле слова казацкой саблей.
Если в сношениях с Европой Россия была в положении потребителя, искавшего выгоду для себя, но платившего высокую цену, то в отношении Сибири Россия была производителем, несшим цивилизацию в глубь таежной первобытности и архаичности, получая за это гораздо большее экономическое благо.
По аналогии с западноевропейской историей покорение Сибири можно считать русской конкистой. Правда, в отличие от испанских и португальских конкистадоров, приобретая новые территории, Русское государство не превращало их в колонии, а их жителей – в рабов, обреченных умирать в угоду метрополии.
Именно благодаря ресурсам, которыми богата Сибирь, Россия смогла обеспечить себе имперское могущество, и даже нынешняя РФ сохраняет некую видимость суверенитета только благодаря сибирским нефти и газу.
Продвижение русских первопроходцев стало особенно заметным в эпоху правления Иоанна Грозного, когда неудачи Ливонской войны вытесняли Московское царство из Европы и от моря, на Волге и Каме местные народы пытались вырваться из-под русского подданства, а на Западе шла борьба с Польшей и Швецией. Видя военную силу и успехи Московского государства в Казани и Астрахани, сибирский хан Едигер в 1555 году направил к Грозному послов, которые просили царя принять их под свое покровительство, обязуясь платить ежегодную дань. Такое подданство фактически не могло обеспечить реальной военной помощи хану, поскольку из-за удаленности войск Грозного в случае конфликта они бы не смогли своевременно оказать необходимую поддержку, но в дипломатическом плане статус московского подданства давал огромное преимущество. Москву такая логика устраивала, поскольку она соответствовала привычной постордынской модели: не важно, кто у вас правит, лишь бы платил дань.
Такая концепция была непрочной и просуществовала до момента захвата власти в ханстве Кучумом, который казнил Едигера и провозгласил себя новым ханом. Пообещав царю продолжать выплачивать дань, он на самом деле не собирался этого делать. В 1572 году Кучум убил царского посла и разорвал отношения с Москвой. Стало понятно, что дипломатическим путем сибирский вопрос решен быть не может, но вместо открытой войны русские предпочли миграционную экспансию через промышленное освоение территории. Огромную роль в этом движении сыграл род Строгановых.
Еще во времена отца Иоанна Грозного великого князя Василия Иоанновича они начали осваивать земли на северо-востоке. Лука Строганов получил право населить пустынный участок в Устюжском уезде. В 1558 году Григорий Строганов попросил у царя Иоанна Грозного земли, лежащие ниже Великой Перми, по реке Каме и до реки Чусовой.
В этих пустынных местах Строгановы планировали поставить город. Царь дал согласие, поставив следующие условия: чтобы купцы в этом городе торговали, чтобы были установлены соленые варницы, рыбу разрешалось ловить без оброка, а если будут обнаружены залежи руды, то сообщить об этом и без царского указа не разрабатывать рудники. Привилегии, дарованные царской грамотой, действовали в течение 25 лет. Несмотря на всевозможные трудности, Строгановы основательно обустраивали свои новые владения. Был заложен городок Канко, а через пять лет, в 1564 году с царского дозволения был заложен второй город, Кергедан.
В 1572 году, после нападения черемис вместе с остяками, башкирами и буинцами на прикамские области, Грозный написал Строгановым, чтобы они выбрали у себя военного главу, набрали казаков, привлекли лояльных остяков и вогулов и принялись за военное подавление мятежей иных племен. Строгановы успешно исполнили царский наказ, утвердившись тем самым на Урале. Стало неизбежным столкновение Строгановых с Кучумом, который вел откровенно антимосковскую политику.
В июле 1573 года родственник Кучума сибирский царевич Маметкул сделал попытку напасть на строгановские города, но не дошел несколько верст и удовлетворился нападением на местных остяков и на обоз московского данника. Он также убил царского посланника в Киргиз-кайсацкой орде и взял в плен его жену и детей. Строгановы уведомили о происшествии царя, сообщив при этом, что зауральские остяки просят защиты у царя от сибирского хана и готовы платить дань. Строгановы выразили свою готовность продолжать осваивать земли, но без царского указа не могли переступить границу Урала.
Царь идею поддержал и Строгановы получили карт-бланш. Им было дозволено не только принимать в подданство местные народы, строить крепости и держать оборону, но и вести завоевательную войну. Ведь на сибирской земле было невозможно что-либо сделать, предварительно не зачистив ее от войск хана. Но для такого предприятия не хватало военной силы. Поскольку царь своего войска не давал, то единственным выходом было привлечь казаков, которых сегодня можно обозначить как бойцов частной военной компании.
В то время между государством и казаками имел место негласный компромисс: казак получал возможность сбежать из-под власти царя в “свободную степь”, где на него не будет охоты. А он эту степь осваивает, отравляя при этом жизнь врагам царя, которые обитают в той же степи, но не вредя политике царя. Таким образом казацкая миграция послужила эффективным средством территориальной дезинфекции.
Уже при отце Грозного Василии Иоанновиче рязанские казаки заселили донские степи, вселяя страх в ногаев, крымцев и азовцев. Донские казаки не ограничивались тем, что не исполняли царских и посольских приказаний или исполняли их частично. Они нападали не только на инородцев, доставалось и царским людям – разъезжая по Волге, казаки грабили государевы суда, били его людей.
Но при этом казаки всегда были идеальной боевой силой. Договориться с ними было просто: достаточно было оплатить их труд. Поэтому для Строгановых как для предпринимателей решение привлечь казаков на свою службу было весьма логичным.
Казаки получили предложение от Строгановых весной 1579 года, а уже в июле 540 человек под руководством атамана Ермака прибыли в строгановские города на Чусовой. Были и другие атаманы: Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан, Матвей Мещеряк. Именно этим людям было суждено стать сибирскими конкистадорами. После тщательной подготовки и усиления отряда примкнувшими к нему литовцами, немцами и пленными татарами его численность выросла до 840 человек. 1 сентября 1582 гда отряды Ермака пересекли Уральские горы.
Ермак шел 4 дня вверх по Чусовой до устья реки Серебряной, затем два дня казаки плыли по реке Серебряной до Сибирской дороги. Там высадились и поставили земляной городок, назвав его Ермаковым Кокуем-городом. Оттуда шли волоком до реки Жаровли, по ней выплыли в Туру, где и начиналась сибирская страна. Плывя вниз по Type, казаки разрушили несколько татарских городков и улусов.
На реке Тавде взяли в плен несколько татар, один из них рассказал казакам подробно о хане Кучуме и его приближенных. Ермак отпустил пленника к Кучуму, чтобы тот своими рассказами о казаках максимально запугал хана.
Тревожные вести не вызвали в Кучуме ожидаемого страха. Он собрал войско против Ермака, во главе которого поставил родственника, Маметкула, а сам укрепился возле реки Иртыш. На берегу Тобола Маметкул встретил Ермака, был им разбит и отступил к засеке Кучума. После еще нескольких битв у Иртыша Кучумово войско было разгромлено. За победы казаки поплатились несколькими убитыми.
Казаки взяли город Атик-мурзы и засели в нем. 23 октября они вышли из города и начали наступление на засеку Кучума. Там произошел короткий бой, казаки победили, а Кучум отступил в Ишимские степи. Царевич Маметкул был ранен, но сбежал; остяцкие князья, видя неудачу, бросили Кучума и пришли через несколько дней к Ермаку с клятвами верности.
Именно этой битве посвящена картина Сурикова “Покорение Сибири Ермаком”. Казаки вошли в пустую Сибирь 26 октября.
Русские успешно продвигались вперед, но понимали, что, пока живы Кучум и Маметкул, борьба не закончена. Однажды несколько казаков отправились на Абалацкое озеро ловить рыбу, Маметкул подкрался и перебил их всех. Ермак, услышав об этом, пошел мстить за товарищей. Настигнув, он бился с ними до ночи, но врагам удалось сбежать.
Весной же к нему пришел татарин, который сказал, что Маметкул стоит на реке Вагае. Ермак снарядил часть казаков, которые ночью напали на стан царевича, многих перебили, а самого Маметкула взяли в плен. Это было страшным ударом для Кучума, стоявшего тогда на реке Ишим.
Затем Ермаку удалось взять несколько городов на Иртыше и Оби, в том числе остяцкий город Назым, пленить его князя, но в этом походе потеряли атамана Никиту Пана с его дружиной. О своих успехах казаки сообщили Строгановым, а также отправили своих людей к царю, чтобы без посредников сообщить о победах над Кучумом.
Царя эти вести чрезвычайно обрадовали, казакам было выплачено вознаграждение, а для принятия сибирских городов под московскую корону были отправлены царские воеводы князья Волховский и Глухов. Но их возвращения Грозный уже не дождался. Дело присоединения Сибири перешло по наследству к сыну Грозного Федору. При этом огромную роль в политике освоения сибирской земли сыграл Борис Годунов, который при Федоре был неформальным руководителем русского государства.
Весной 1584‑года к Ермаку пришел за помощью против Ногайской орды бывший кучумовский военачальник Карача, который клялся в верности и предложил союз. Ермак поверил ему и направил в его улус для помощи казаков во главе с Иваном Кольцо, Яковом Михайловым и атаманом Мещеряковым. Но Карача обманул Ермака и осадил лагерь казаков, пытаясь выморить русских голодом.
Однажды ночью, когда улусники спали, атаман Мещеряк вышел из города и нанес удар по неприятелю. Карача, потеряв двоих сыновей, сбежал из стана, оставшиеся улусники собрались и дали битву казакам, пытаясь подавить их числом, но Мещеряк, засевший в стане Карачи, отбивался до полудня и заставил неприятеля отступить. Карача потерял надежду одолеть казаков и ушел за Ишим.
Однако торжество казаков было недолгим. Бухарские купцы пожаловались Ермаку, что Кучум не пропускает их в Сибирь. Ермак с небольшим отрядом в 50 человек отправился по Иртышу к ним навстречу, не нашел их и с 5 на 6 августа расположился ночевать на берегу реки; утомленные дорогой, казаки крепко заснули. Но Кучум ночью под проливным дождем переправился через реку, напал на спящих казаков и перебил их. Сам Ермак в эту ночь исчез – по слухам, он пытался добраться до своего струга и утонул в Иртыше.
После всех поражений казаков в Сибири осталась небольшая горстка – атаман Мещеряк счел невозможным оставаться здесь и выступил по дороге на Русь. Сибирь снова была занята Кучумом, который, однако, скоро был выгнан из нее своим соперником Сейдяком. Но дни этих князьков уже были сочтены.
В 1585 году правительство Годунова отправило в Сибирь нескольких воевод, понимая, что остатки ослабленного войска Кучума необходимо окончательно добить. Воевода Мансуров начал свою миссию с закладки небольшого городка в устье Оби и Иртыша. К этому городу тут же начали подступать остяки, которые хотели избавиться от непрошеных гостей.
Для духовной поддержки они притащили с собой идола, который должен был даровать им силы. Но удар русской пушки, разнесший идола в щепки, разогнал весь боевой дух остяков, которые решили отступить. Потеряв веру в свое божество, остяцкий князь Лугай сам прибыл в Москву и бил челом царю, чтобы тот его простил и принял под свою корону.
Фактический глава Руси Годунов понимал, что закрепить Сибирь за Москвой можно только через строительство городков и заселение их русскими людьми. При царе Федоре были построены Пелым, Березов, Сургут, Тара, Нарым, Кетский острог. На берегу Туры был основан город Тюмень, а воевода Чулков в 1587 году основал Тобольск, который стал административной и духовной столицей Сибири.
Кучум обитал в Барабинской степи, теперь это запад Новосибирской области, и периодически нападал на русские владения. В 1591 году воевода Кольцов‑в очередной раз разбил Кучума близ озера Чили-Кула, взял в плен двух его жен и сына, Абдул-Хаира. После этого Кучум обратился к русскому царю с просьбой, чтобы тот отдал ему юрту и отпустил племянника Магмет-Кула, а он, Кучум, будет под царской высокой рукой. В 1597 году ему была отправлена царская грамота, в которой царь предлагал Кучуму лично прибыть в Москву для решения вопроса о мире, однако Кучум отказался ехать в Москву, подозревая, что его обманут.
В августе 1598 года воевода Воейков встретил войска Кучума на Оби, где с большим трудом одолел хана. Семейство Кучума попало в плен, но сам он ушел вниз по Оби. Воейков послал ему предложение, чтобы тот ехал к государю, и тот его пожалует, а жен и детей велит отдать. Но Кучум ответил отказом и отправился в Ногаи, где и нашел свою смерть.
Семейство Кучума было отправлено в Москву с воеводами и казаками. Пленников торжественно провезли напоказ народу и потом разослали по разным городам.
С окончанием военных действий в Сибири продолжилось строительство городов – появились Верхотурье, Мангазея, Туринск, Томск. В Верхотурском уезде были построены казенные соляные варницы. Hачалось строительство сухопутных путей – была построена дорога между Соликамском и Верхотурьем. В Сибири начался активный промысел пушнины, которая в то время была универсальной валютой.
Цивилизованные формы налогообложения, эквивалентная торговля и более широкий ассортимент товаров, предлагаемых русскими, при обеспечении надежной и постоянной защиты – все эти факторы в конечном итоге расположили туземцев к русским. История казацкой “сибирской конкисты” в очередной раз показала неизменную способность русского человека к преодолению, при наличии адекватной государственной власти, самых сложных барьеров и решению любых военных и экономических проблем.
Источник: vitalidrobishev.livejournal.com
lsvsx
Наше восприятие о начале русской Сибири связано с именем Ермака Тимофеевича. Четыре столетия назад его дружина в 1581 году перешла «Каменный пояс» Урала и разгромила агрессивное Сибирское ханство — один из последних осколков Золотой Орды.
Произошло событие огромной исторической важности: последний монгольский царь Кучум был разбит, и этим была заложена основа Азиатской России. Поход Ермака в пределы Сибирского ханства положил начало освоению Сибири русскими. За Урал двинулись казаки и переселенцы. Подвиг Ермака и его дружины навсегда был вписан в сибирские летописи. Но так ли было это на самом деле?
Как мог Ермак завоевать Сибирь, если она была в вассальной зависимости от Московии? Как можно завоевать огромные просторы Сибири с численностью отряда в шестьсот человек и разгромить ханскую власть Кучума? Народные предания говорят о том, что Ермак не погиб, но кого же тогда нашли утонувшим в реке и в доспехах? А также, Иван Грозный — потомок Чингизхана и почему не состоялась английская колонизация Сибири? Об этом всём и поговорим.
Что нам известно про огромную страну тех времен, где жили наши предки? Вместо истории Московской Тартарии с Великой (Сибирской) Тартарией, нам подсовывают историю покорения Сибири, а точнее, Сибирского ханства, которое располагалось в районе течения Тобола. Эта Сибирь по занимаемой площади была настолько маленькой, что едва составляла хотя бы пятнадцатую часть современной Сибири. А что же происходило на остальной территории?
Географические размеры Сибирского ханства, покоренного Ермаком, (где несколько летописей повествуют его легендарный поход), примерно сопоставимы с Францией. В той же Британике, в географической таблице указаны размеры территорий: Франция — 139 000 кв. миль, Московитская Татария — 3 050 000 кв. миль. Разница — более чем в двадцать раз. Кажется, странным, что история громадного края сведена к истории (даже не к истории, а лишь к истории завоевания) его одной двадцатой части. И это, очевидно, является большой проблемой в исторической науке.
О покорении Сибири Ермаком Тимофеевичем существует несколько летописей:
1) Самая древняя, правдивая и признанная всеми — Есиповская летопись, написанная донским казаком Саввою Ефимовым, сподвижником Ермака, который был глубоко верующим человеком и в последствии стал дьяком архиепископа Тобольского и Сибирского. Летопись эта окончена в 1636 году, когда автору её было около 80 лет.
Название у неё было длинное и само по себе уже отражает идейные пристрастия автора: «О сибирстей стране, како соизволением божиим взята бысть от русского копья, собранного и водимого атаманом Ермаком Тимофеевым и своею храброю и предоброю дружиною и соединомысленною».
2) Строгановская, написанная около 1600 года, которой больше всего придерживался Карамзин. Оно и понятно, летопись эта отличается большой пристрастностью, склоняющеюся к возвеличению перед Россией заслуг купцов Строгоновых, а потому во многих деталях является искаженной.
3) Краткая Сибирская летопись Спасского.
4) Латинская, относящаяся к концу ХVII века. Летопись эта хранится в Императорской Публичной Библиотеке и в 1849 году переведена на русский язык Небольсиным.
5) Новая летопись, составленная в конце ХVII или в начале ХVIII в.в.
6) Летопись Сибирская краткая Кунгурская, — одна из летописей, возникшая во 2-й пол. 17 в. в Прикамье. В полном виде текст К. л. не сохранился. Известен по включениям в первоначальный текст Ремезовской летописи.
7) «История Сибирская» С.У. Ремезова (Ремезовская летопись) — уникальный памятник русской культуры, созданный в Тобольске в конце XVII века.
8) Опросы в 1621 г. первого Тобольского архиепископа Киприана, одного из оставшихся в живых сподвижников Ермака. Он описал о покорении ими Сибири во всех обстоятельствах похода.
Есиповская летопись признается Фишером, Миллером и Карамзиным за самую достоверную; она начинается так: «Избрав Бог не от славных муж, не от царского веления воевод, а вооружи славою и ратоборством атамана Ермака, Тимофеева сына, и с ним 540 человек». По этим летописям, Ермак был роста среднего, широк в плечах, сложения крепкого, волосы на голове имел черные, кудреватые, бороду черную, глаза весьма быстрые, лицо широкое и пригожее, нос с горбинкой; хорошо сносил стужу и жар, голод и жажду, бессонные ночи, тяжелую работу и проч.
Он имел бодрый и затейливый дух, который не давал ему долго сидеть праздно; хитер на вымыслы и быстро приводил их в исполнение; храбр до дерзости и милосерд к побежденным. Считая себя борцом за православную веру, он, как и все казаки того времени, был всегда набожен, строг в соблюдении постов и обрядов веры и всегда призывал в своих предприятиях на помощь Бога и Пречистую Его Матерь. Строго наблюдая за нравственностью казаков и требуя от них целомудрия, атаман Ермак перед каждой битвой или после победы всегда приказывал бывшим в его войске трем священникам и одному иеромонаху служить обедни или петь благодарственные молебны. Перед битвами любимые его слова были: «Когда Бог нам поможет, то одолеем врага».
Но посмотрим, что говорит Карамзин, придерживавшийся, как известно, Строгановской летописи.
«Мысль о покорении Сибири внушили Ермаку купцы Строгановы, владевшие по жалованным грамотам всеми землями по рекам Вычегде, Сильве и Каме до р. Чусовой. Слыша о подвигах казаков в низовьях Волги, умные Строгоновы будто бы предложили Ермаку и его товарищам службу честную: послали им дары, написали грамоту ласковую (6 апреля 1579 года), убеждали их отвергнуть ремесло, недостойное христиан, быть не разбойниками, а воинами царя белого, искать опасностей не бесславных, примириться с Богом и Россией; сказали: «Имеем крепости и земли, но мало дружины: идите к нам оборонять Великую Пермь и восточный край христианства».
Ермак со товарищами прослезился от умиления, говорит Строгановская летопись: мысль свергнуть с себя опалу делами честными, заслугою государственною и променять имя смелых грабителей на имя доблестных воинов отечества, тронула сердца грубые, но еще не лишенные угрызений совести. Они подняли знамя на берегу Волги, кликнули дружину, собрали 540 отважных бойцов и 21 июня прибыли к Строгоновым — «с радостью и на радость», говорит летописец: «чего хотели одни, что обещали другие, то исполнилось: атаманы стали грудью за область христианскую. Неверные трепетали. Где показывались, там и гибли».
Как видим, Есиповская летопись показывает нам набожного Ермака, соблюдающего посты, обряды и т.д., а Строгановская показывает нам Ермака разбойником и безбожником. О дружине Ермака, как о разбойничьей шайке историки упоминают слова Ивана Грозного: «Мы на тех казаков волжских, на Митю Бритоусова и Ивана Юрьева (Кольцо) опалу свою положили, казнить их велели. «. Но в документах той поры, упоминающих Ивана Кольцо, Митрия Бритоусова и других волжских атаманов, занимающихся разбоем, имени Ермака нет, он в соответствии с грамотой, в это время состоял на службе у Строгановых. Становится понятным приход именно Ивана Кольцо с повинной к царю и дарующим освобождённые Сибирские земли.
О численности казаков у Ермака данные разнятся, но вот что сумел выяснить Герард Фридрих Миллер, по его данным казаков было несколько тысяч человек, данные Ремезовской летописи показывают, что Ермак привел на Чусовую 6 тысяч человек. В оконечном итоге, Ермак привел в столицу Искер (Сибир) только четыре сотни боеспособных казаков, да ещё полторы-две сотни раненых, которые не могли сражаться. А у Саввы Есипова мысль о превосходстве огнестрельного оружия родилась из представления о том, что русский отряд, приведенный в Сибирь, был крайне малочисленным.
По Миллеру Ермак самовольно отправился в Сибирь и грабил Строгановские вотчины, а по Строгановской летописи, Ермак был снаряжен в поход царём и Строгоновыми. В то же время Иван Грозный пожаловал в 1572 году Строгановым огромную площадь земель «за Камнем», то есть за Уралом, по Тоболу, Иртышу и Оби.
Поэтому Карамзин и предположил, что поход Ермака осуществлялся по царской воле и с царского указа. Если вспомнить, донское казачество с 1671 года признало протекторат московского царя Алексея Михайловича, то есть отказалось от самостоятельной внешней политики, подчинив интересы Войска интересам Москвы, Внутренний распорядок остался прежним. И только когда Романовская колонизация юга продвинулась до границ Земли Войска Донского, тогда Петром I была проведена инкорпорация Земли Войска Донского в состав Российского государства. То есть, донцы, начиная с Алексея Михайловича стали служить интересам Московии.
«Мы, Донские казаки, бьем тебе, царь Иван, царством Сибирским», повествует летописец. Эти слова говорят сами за себя. Следовательно, атаман Ермак и его сподвижники, если и не все, то большая их часть, были природные Донские казаки, которых летописцы ХV и ХVI в.в. называли Азовскими.
Когда-то из Сибири, часть племён Андроновской культуры переселилась в Индию, а после некоторая их часть переселилась обратно, но уже минуя территорию Средней Азии, пройдя Каспий, перейдя Волгу, они поселились на территории Кубани, это были синды. Они-то и составили основу азовского казачьего войска.
Будучи в Индии, они немного приняли в себя кровь местных племен с темным цветом кожи — Дравидов и среди всего казачества, они единственные имеют темный цвет волос и глаз. Также при переселении они претерпели метисацию крови с южными народами, древними персами, парфянами, тюрскими племенами, эллино-скифами.
Поэтому среди них большей частью встречаются брюнеты с вьющимися или волнистыми волосами, атаман Ермак как раз был один из них. Они среднего роста, крепкого сложения, выносливы, храбры и предприимчивы. Тип этот и теперь очень резко выражается среди казаков низовых станиц, в особенности, в Старочеркасской и Раздорской на Дону и даже выше, до хутора Калача Пятиизбянской станицы. Выше по Дону он почти отсутствует. Примерно в XIII веке, часть из них ушла в устье Днепра, где позже стали называться запорожскими казаками.
До нас не дошел ни один живописный портрет Ермака, да и вряд ли они существовали при его жизни. Портретов с «воров», «разбойников» и «татар», как называли тогда казаков — разумеется никто не писал, а когда к Ермаку пришла официально признанная слава, его уже не было в живых. Во время похода в Сибирь ему было 35 — 40 лет.
Также скрыто и настоящее имя Ермака. Историки дали Ермаку семь имен: Ермак, Ермолай, Герман, Ермил, Василий, Тимофей и Еремей. Для одних он волжский, для других донской казак. Историк войска донского В. Броневский без ссылок на документы писал о Ермаке, как уроженце донской станицы Качалинской.
В списке атаманов, приложенном к «Краткой летописи Донского казачьего войска», опубликованной в «Донском календаре» за 1876 год, Ермак Тимофеевич упоминается среди атаманов за 1579 — 1584 годы, но опять — таки без всяких документальных свидетельств. Есть среди этих свидетельств и неподтвержденное имя Ермака — Василий Тимофеевич Аленин.
Разноголосица источников перешла в историческую литературу.
До нас не дошли имена казачьих атаманов и есаулов, храбро бившихся под казанскими стенами с татарами, не сохранилась и грамота царская. Но участие донцов в казанской осаде осталось в памяти народной.
У стариков-станичников Багаевской и других станиц еще сто лет тому назад можно было слышать песню, где воспевали подвиги донского атамана Ермака Тимофеевича, взявшего Казань и подарившего ее царю Иоанну Васильевичу. Есть и еще песни, где поется о Ермаке, который явился к царю Иоанну Васильевичу и посоветовал ему, как взять Казань. Очевидно, что в народной памяти остались подвиги наших дедов под казанскими стенами. Ермаку Тимофеевичу, этому первому герою-казаку, казаки приписывали и атаманство под Казанью. После взятия Казани начались постоянные сношения Московского царя Иоанна IV Васильевича с донскими казаками.
Так, в одной из казачьих песен рассказывается о взятии Казани, как при взрыве стены погиб отец Ермака — атаман Тимофей Чига, в этом сражении принимал участие и его молодой сын Ермак. Возможно, сражался он и при взятии Астрахани, где дрались до 5000 донских казаков.
«Казаки в Казань ворываются,
А орда из ней убирается,
Царь въезжает во Казань-город,
Он там хвалится, прославляется.
Вот Ермак к нему является:
— Чем, Ермак, тебя пожаловать?
— Ты отдай, государь, нам Тихий Дон,
Снизу доверху, сверху донизу,
С его реками и вершинами! «.
Кстати, реваншистам разных мастей можно разъяснить, что взятие Казани — это не злобное русское нашествие, а результат борьбы за осколки Золотой Орды между Москвой и Стамбулом, ставшей актуальной после падения Византии, и вылившаяся в гражданскую войну в Казанском, Астраханском, Крымском ханстве и Ногайской орде. Причем если в Казанском и Астраханском ханстве в этой борьбе победили прорусские силы, то в Крымском — протурецкие.
Именно Золотая Орда спасла Русь от покорения католической Европой, чего очень боялась православная церковь. Так как тюрки-мусульмане не ставили задачу рекрутировать славян в свою веру. А Ватикан такую цель ставил. И война с крестоносцами в 13-14 веках яркое тому свидетельство.
Невский приветствовал власть Орды, ибо считал, что только она в состоянии сдержать натиск «католических вероотступников». Падение Золотой Орды привело к интервенции со стороны Польши, Швеции в период великой смуты. Вхождение татар в состав России было добровольным и осознанным выбором, путь к которому в силу тогдашних геополитических реалий и противоборств был труден и кровав. Уже одно то, что во время русской смуты татары поддержали Русское государство, а не ляхов, говорит об этом.
Также огорчу тех, кто считает, что по традиции Золотой Орды власть могла принадлежать только чингизидам (потомкам Чингисхана), в том числе и над Казанью. Так вот, Иван Грозный имел на Казанский престол династические права не меньшие (если не большие), чем правитель Казани Едигер (Ядигер). В крови матери Ивана Грозного Е. Глинской текла кровь чингизидов.
Елена Глинская была дочерью Олексы — сына Мансура Киятовича, который был сыном Мамая и дочери Бердибека, являвшегося ханом Золотой Орды. Чтобы было понятно, Бердыбек — прямой потомок Чингизхана, дочь Бердибека была замужем за Мамаем, у них было, по крайней мере, два сына. Один из них — князь Мансур Кият, у него был сын Алекса, который в 1390 году принял христианскую веру в Киеве. Алекса Мансурович при крещении был наречен Александром. Тогда же был крещен и его сын, ставший Иваном.
Вот этот-то Иван Александрович (правнук Мамая) добился для себя в 1399 году от великого князя Литовского Витовта титула князя Глинского. Великий князь Витовт женил молодого князя Ивана Александровича на острожской княжне Настасье Даниловне. Таким образом, дети правнука Мамая обрели генеалогическую связь с молдавскими господарями и сербским королевским родом Неманичей.
Его сын Борис Иванович Глинский (умер в 1451г.) родил Льва Борисовича Тёмного Глинского. Его дочь — Княжна Елена Васильевна Глинская — вторая жена московского великого князя Василия Ивановича, мать Ивана Грозного, правительница государства во время его малолетства. Таким образом, Иван Грозный был потомком Чингизхана, такой вот расклад. Ну и соль на рану тем, кто сеет вражду между русскими и татарами, посмотрите, как татары Казань брали.
В истории Ермака отмечено, что его поход был первым военным походом русских в дикую, пустынную и неизведанную страну Сибирь. Конечно, это не совсем так. Ермак не был первым русским полководцем, который привел в Сибирь свой отряд.
Народы севера Западной Сибири издавна поддерживали экономические связи с русскими землями и прежде всего с Новгородом. Еще в XI столетии предприимчивые новгородские и поморские купцы проникали в низовья Оби и Таза, куда привлекали их в первую очередь пушные богатства. Самые первые сведения о военном походе русских в Сибирь относятся к 1384 году, когда новгородский отряд прошел на Печору, и далее, северным походом через Урал, на Обь. Сведения об этом походе крайне отрывочные, и неизвестно, кто возглавлял отряд, сколько в нем было человек и какие цели он ставил перед собой.
С ослаблением Новгорода и подпаданием его под власть московских великих князей, разведкой и завоеванием Приуралья и Сибири стали заниматься московские воеводы. Если новгородцы преследовали главным образом экономические интересы, то есть завязывали мирный торг, то московиты преследовали явно политические цели и хотели присоединения северных земель. Их главной задачей в новых землях было приведение местного населения под власть московского государя и взимание дани в его пользу.
Когда торговые и политические связи новгородцев унаследовало Московское государство, то в конечном итоге далекие сибирские земли включило в состав своей территории. В Югорскую «вотчину» великие князья московские неоднократно посылали ратных людей для сбора дани. Таковыми были походы устюжанина Василия Скрыта (Скрябы) в Югру (1465 г.). Через несколько лет, в 1472 году воевода Федор Пестрый совершил крупный военный поход в Пермь, завоевал её и выстроил в центре этой земли укрепленный город Чердынь, который стал форпостом русского присутствия в Пермском крае и Предуралье. В 1478 году Москва присоединяет к своим владениям огромные владения Господина Великого Новгорода на севере, в том числе и на северо-востоке, по Печоре и Двине.
В 1483 году состоялся крупный поход воевод князей Федора Курбского и Ивана Салтыкова-Травкина на Пелымское княжество, которое занимало земли на Урале, по Тавде и Пелыму. Воеводы прошли Пелымское княжество, разгромили войско пелымского князя, наложили дань на его население и потом прошли вверх по Оби до слияния с Обью Иртыша. От Иртыша отряд воевод прошел до устья Тобола и вернулся в Московию. Получается, что они прошли маршрутом Ермака за сто лет до казачьего похода.
В 1499 году состоялся крупный военный поход воевод князей Семена Федоровича Курбского, Василия Заболоцкого — Бражника и Петра Федоровича Ушатого во главе отряда из 4 тысяч ратников в Югорскую землю. Отряды князей двигались по Мезени и Печоре к городку Усташу, где должны были соединиться. 21 ноября 1499 года объединенный отряд вышел в поход за Югорский Камень, то есть должен был перевалить высокий Приполярный Урал по горному проходу, уже хорошо известному русским. Поход должен был покорить остяков и вогулов, живших по восточную сторону Урала, вплоть до устья Сосьвы, впадающей в Обь. Всего до тех мест отряд прошел более 6,5 тысяч верст.
Отряд взял штурмом более 40 укрепленных городков, захватил в плен 58 князей и богатырей, множество простых воинов. На население была наложена дань в пользу московского князя. В 1502 году, после возвращения князей из похода, Иван III присвоил себе титул князя Кондорского и Обдорского. Одним словом, за 80 лет до Ермака русские уже завоевали северную часть Восточного Предуралья.
Выше вы видите первую карту России 1525 года (кликабельно). Задолго до Ермака Сибирские земли от Перми, Кондоры и до Байды и Лугории (Приобский бассейн) были известны Московии и в некоторой степени подчинены ей. Московское княжество имело влияние до земель Сибирской Тартарии, до земель Пегой Орды, где были многочисленные казачьи объединения. Также обратите на рисунок справа, где изображен большой город Архангельск, который по официальной версии основан в 1584 году.
Но все эти походы до времён Ермака, не привели к присоединению и освоению Сибири. Зависимость местных племен от Московии была в значительной степени формальной и ограничивалась нерегулярной уплатой дани. Влияние Московского государства за Югорским Камнем в XV — XVI веках оспаривало Сибирское ханство. Оно выделилось из состава Золотой орды в первой трети XV века.
Основателем династии сибирских ханов был Хаджи — Мухаммед — хан, потомок одного из братьев знаменитого Батыя, Шейбани. Татары вели полукочевой образ жизни, занимались скотоводством, охотой и рыболовством. Земледелие в небольших размерах существовало только в поймах Тобола и Иртыша, и большого хозяйственного значения не имело.
Сибирское ханство было эфемерным политическим образованием. В нем никогда не прекращалась междоусобная борьба. Власть с переменным успехом оспаривали потомки чингизида Шейбани — хана и местного татарского княжеского рода Тайбугинов. Когда появился Сибирский хан Едыгей, то он постарался заключить союз с Московией и согласился платить ей дань. Едыгей понимал, что Иван Грозный взял Казань, разгромил Давлят Гирея и видел в нём поддержку, потому, что с Южных земель повеяло сильной угрозой.
В Сибирской Тартарии и особенно в Пегой Орде никто тогда строго не придерживался какой-либо веры, между собой мирно сосуществовали язычники, магометане, христиане, никто не навязывал насильно свои убеждения.
Но как в случае с Чингизханом, Мамаем, а потом и Темурмаликом, опять появились тёмные силы, которые стали стравливать народы и теперь уже из Бухарского ханства появился очередной завоеватель Кучум и он появился не с проста. В 1559 году состоялся договор между Ливонским орденом и Сигизмундом, после чего Ливония вступила под протекторат Польши. Было чего опасаться, Ливонский орден в 1242 году был в составе Тевтонского ордена и участвовал в Ледовом побоище на Чудском озере, Запад с тех пор своих планов по отношению к нам не менял. В ходе Ливонской войны XVI века, орден потерпел ряд поражений от войск Ивана Грозного, после чего в 1561 году распался.
В 1562 году Иван Грозный включает в царский титул слова «. и всея Сибирской земли повелитель». При Иване Грозном Россия присоединила Поволжье, Северный Кавказ. Пробивала дорогу к Балтике, сокрушила Ливонский Орден. Однако вздыбились Литва, Польша, Швеция, Дания, Крымское ханство. Добавились измены собственной знати. Тем не менее, наша страна успешно справлялась со всеми трудностями.
Литву разгромила, татар отражала. Шведов и датчан сумела перетянуть на свою сторону. А для искоренения внутренней оппозиции был введен чрезвычайный режим — опричнина.
Вот тогда-то и закрутился тайный антироссийский альянс. Возглавили его папа римский и орден иезуитов, так они принялись направлять и координировать деятельность врагов нашей страны.
Даже польский король Сигизмунд II Август слёзно писал английской королеве Елизавете I о значении русских в Ливонии: «Московский государь ежедневно увеличивает своё могущество приобретением товаров, которые привозятся в Нарву, ибо сюда помимо прочего, привозится оружие, до сих пор ему не известное. приезжают военные специалисты, посредством которых, он приобретает средства побеждать всех».
Англичане, обеспокоенные по поводу укрепления Русского государства, под видом торговых отношений, с 1553 года начинают активные действия в отношении Сибирской колонизации, но у них ничего не вышло и всё это вылилось в создание торговых отношений с Москвой. Вот как это было по официальной версии.
В XV веке Сибирью заинтересовались европейцы. Их интерес был таков: из Китая вывозились товары, пользующиеся огромным спросом по всей Азии и в Европе. Сметливые купцы понимали, что если наладить прямую торговлю с Китаем, то можно получить совершенно фантастические прибыли на торговле этими редкими товарами. Англичане стремились во что бы то ни стало разведать прямой путь в Китай.
Согласно представлениям о географии того времени, столица Китая — Пекин, находилась на берегу Срединного озера, из которого вытекала большая река, несущая свои воды к северу. Англичане думали, что эта река — Обь.
Английские купцы учредили «Общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений», которое занялось разведкой пути в Китай через Сибирь. В 1553 году общество снарядило экспедицию из трех судов под командованием Хью Уиллоуби, но два судна погибли, попав в бурю.
Уцелевший корабль под командованием Ричарда Ченслора отбился от экспедиции и его вынесло к устью Северной Двины. Здесь команду и капитана подобрали поморы. На санях Ченслор приехал в Москву, где был принят самим царем Иваном IV. Государь щедро одарил моряка и отпустил на родину.
После этого «Общество купцов-предпринимателей», получившее признание королевы, стало снаряжать новые экспедиции. Через несколько лет после неудачной экспедиции Уиллоуби в море, вышла новая экспедиция под командованием Стивена Барроу. Опыт предыдущего плавания был учтен. Корабль Барроу перешел Баренцево море и достиг берегов Новой Земли и острова Вайгач. Путь в устье Оби он не нашел и вернулся в Англию.
В 1580 году «Общество купцов-предпринимателей» снарядило ещё одну экспедицию. Теперь англичане уже приблизительно представляли себе расположение устья Оби. Знали и то, что на Оби находится Сибирское ханство и что столица его — Искер. Два корабля под командованием Артура Пета и Чарльза Дженкина дошли до самой Обской губы.
По плану экспедиции предполагалось подняться вверх по Оби до Искера и зазимовать в нем. Но и эта экспедиция завершилась неудачно. Корабль Дженкина погиб в Обской губе, а второй корабль Артура Пета — повернул назад.
Источник: lsvsx.livejournal.com
После Ермака. Как стрельцы и казаки Сибирь завоёвывали
В массовом восприятии истории присоединения Сибири к России существует один довольно странный провал. Это период после смерти Ермака, но до последнего рывка землепроходцев к Тихому океану. Кажется, что сразу после Ермака и его товарищей на сцену выходят Семён Дежнёв и Ерофей Хабаров, выступая к холодным берегам. Между тем в этот «провал» вошли несколько десятилетий путешествий, строительства и маленьких, но жестоких войн.
В конце 1584 года, когда погиб Ермак и его товарищи покинули Сибирь, ничто не говорило о перспективах освоения русскими этого края. За Уралом наших соотечественников просто не было. Да, Ермак фактически развалил рыхлую империю Кучума, но внести хаос — ещё не значит присоединить территорию. Между тем заслуга Ермака в первую очередь состояла в том, что он сумел чётко показать: за Уралом лежит земля, стоящая своего завоевания.
Летом 1584 года Урал перевалил отряд из трёхсот стрельцов и казаков под началом воевод Василия Сукина и Ивана Мясного. Хотя фамилии покорителей Сибири звучат не слишком благозвучно, процесс, который можно назвать именно завоеванием, был начат ими.
Ермак не пытался закрепиться в Сибири, не строил постоянных укреплений, рассчитанных на долгие годы.
Сукин и Мясной же имели чёткое задание: создать форпост. Сопротивления они не встретили и заложили городок, на месте которого сейчас стоит Тюмень. Вскоре головой Данилой Чулковым был основан также и Тобольск.
Не следует думать, что Сибирь была пустынной. Русским — земледельцам — она действительно казалась почти не населённой. Однако, с точки зрения местных племён, это была плотно заселённая территория, на которой кипела своя политическая жизнь, шла жестокая борьба за ресурсы.
Дело в том, что в Сибири слишком мало мест, где при технологиях XVI века можно было бы возделывать поля, так что Сибирь в описываемую эпоху — это край охотников и собирателей, отчасти скотоводов — с соответствующе низкой плотностью населения. Городки были редкостью и чаще всего заселялись лишь на время. Поэтому, кстати, укрепления русских почти всегда становились непреодолимыми: коренные народы просто не знали, как их штурмовать.
Сразу же по основании Тобольска Чулков управился с ближайшим ханом из Искера старым как мир приёмом — пригласил с приближёнными на пир и приказал схватить. Не следует, однако, думать о каком-то выдающемся коварстве. Дело в том, что вместе с ханом Сейдяком был захвачен Карача — персонаж, ранее заманивший на пир и перерезавший русский отряд сподвижников Ермака.
Сложно понять, как Чулкову удалось заманить на переговоры внутри своей крепости человека, который сам был известен предательским убийством русских казаков. Тем более, в отряде Чулкова имелись ветераны похода Ермака. Однако факт есть факт: «чулков пир» стал для Карачи последним. Сейдяк, что интересно, благополучно перешёл на русскую службу и сделал карьеру уже в качестве служилого в Москве.
Русские опирались на укреплённые городки и продвигались вперёд, главным образом по речным системам. Дисциплина и огнестрельное оружие давали им серьёзное преимущество, к тому же даже отряды по 300–500 человек по местным меркам выглядели мощными армиями. Ещё один козырь состоял в системности подхода: противника, решившего скрестить с бородатыми пришельцами сабли, преследовали до полного разгрома.
В это время за спиной землепроходцев уже росли бюрократические структуры для новых земель. Поначалу Сибирь собирались оставить за Посольским приказом, однако одно государство, с которым действительно имело смысл установить настоящие дипломатические отношения, удалось отыскать уже на излёте присоединения Сибири — это был Китай.
На месте Сибирью управлял Тобольский разряд. Тобольск стал своего рода столицей Сибири. Оттуда рассылались продовольствие, оружие, подкрепления, там же разрешались текущие вопросы управления краем.
Было ли шествие русских по Сибири мирным? Отнюдь. Почти всегда первые контакты сопровождались кровавыми схватками. Происходило это не из-за агрессивности пришельцев, вернее, не только из-за неё. Сами по себе условия жизни в Сибири вели к тому, что среди её грандиозных лесов и рек непрерывно шла борьба всех против всех.
Первобытный тип хозяйства диктовал и первобытные отношения. Местные жители были воинственны и свирепы. Однако против дисциплинированных отрядов с пищалями у них не было шансов, а простецкие остроги и блокгаузы, в изобилии возводившиеся русскими, казались неприступными укреплениями.
Вся сибирская конкиста велась изумительно малым числом людей. В общей сложности от перехода Ермака за Урал до покорения Камчатки в экспедициях не приняло участия даже нескольких десятков тысяч человек. Зачастую территорию величиной с Испанию контролировал один острог, внутри которого сидело 50–100 служилых и промышленных людей. Города, в которых собиралась хотя бы тысяча человек одновременно, считались крупнейшими центрами.
Интересно, что огромную роль в сибирской конкисте сыграли татары, башкиры и поляки. Происхождение первых очевидно: падение Казани и Астрахани привело к появлению массы служилых татар. Вооружённая аристократия была не истреблена, а инкорпорирована в русское общество. Со второй половины XVI века татары вовсю воевали на стороне русских по всем границам Московского государства, и среди отличившихся в битвах с Крымской ордой, ливонцами, поляками мелькают характерные имена казанских служилых.
Не стала исключением и Сибирь. Появление же поляков объяснялось просто: изначально это были пленные. Казачья служба казалась многим неплохой альтернативой сидению в сыром погребе в ожидании выкупа, который могут и не прислать. Так что были нередки походы, в которых русская рать была представлена в большинстве своём людьми, учившими русский язык уже по необходимости. Например, закладывать Тару отправилась огромная по меркам места армия в 1437 человек, включая тысячу татар и башкир и 240 поляков.
В 1591 году новый отряд вышел на охоту за ханом Кучумом, ранее убившим Ермака. Тот пытался восстановить контроль над своим бывшим царством, паля лагеря принявших новую власть татар. Тщетно. Барабинская степь, в которой он пытался создать новый оплот, утеснялась острогами, откуда выходили всё новые и новые отряды.
Вскоре внезапный налёт удался уже русским: кучумово кочевье было взято врасплох, а старый хан бежал с немногими людьми. Владения хана стягивали поясом острогов, из которых тянулись во все стороны разъезды казаков. Кучум метался, пытаясь уйти от погони, постепенно терял людей и в итоге был убит местными же племенами.
Перед русскими открылась громадная страна, полная пушнины. Именно пушной зверь стал основным предметом вожделения. Подобно тому, как старателей Калифорнии и Аляски манило золото, в Сибирь отправлялись за шкурками. Освоение Сибири шагало на двух ногах — усилиях государства и частной инициативе. Первыми на новые земли просачивались обычно ватаги промышленных людей (от слова «промысел»).
В более жёстком для местных племён варианте первыми приходили отряды, обкладывавшие аборигенов ясаком — данью шкурами. В конечном счетё ясак взимался почти со всех народов Сибири. Часто в обеспечение лояльности брались аманаты — заложники. Уже после этого в Москве взвешивали соболей и присылали воеводе. Заброшенные на край света люди действовали на огромном расстоянии от родной Руси, так что и вольные люди участвовали в государственных предприятиях, коль скоро те сулили выгоду, и воеводы не чурались устраивать экспедиции по собственной инициативе.
При этом многие племена добровольно предпочитали сотрудничество: русские не только требовали дань, но и вовсю торговали. В результате, например, Томск возвели после челобитной местного татарского князя, который по этому случаю специально съездил в Москву. Вождь резонно полагал, что русских лучше иметь в качестве союзников и покровителей.
В этот момент колонизация распадается на два потока. Один уходит на север, по Оби. Дальше он двинется на восток, пока не упрётся в Чукотку. Другой поток промысловиков, казаков и государевых людей направляется на восток через южные лесостепи. Заведомо упрощая, северян интересовали в первую очередь соболя, южане сконцентрировались на занятии районов, пригодных для земледелия.
В 1593 году русский отряд сплавился по Иртышу и Оби и выстроил Берёзов и Обдорск. Куда тяжелее шло строительство Пелыма. Этот острог сначала горел, затем медленно восстанавливался. Одними из первых его насельников стали, кстати, семьи, сосланные из Углича после гибели царевича Дмитрия, положившей начало Смуте.
В это время на входе в Обскую губу уже возводили Мангазею — пушную столицу крайнего севера. Её звёздный час оказался коротким, но ярким: в окрестностях Мангазеи гуляло рекордное количество соболей.
Служба в этих острогах была далеко не синекурой: вогулы и остяки постоянно беспокоили новые поселения набегами, а климат сам по себе, безо всякой войны, мог убить кого угодно. Обдорск, стоявший на границе с тундрой, постоянно оказывался в осаде местных самоедов, устраивавших налёты на оленьих упряжках.
Тем не менее отделение агнцев от козлищ шло быстро: русские постепенно громили племена, не желавшие признавать их власть, с помощью племён, видевших выгоду от тесного общения с пришельцами. Непримиримостью отличалась разве что Пегая орда, племенной союз селькупов в бассейне Оби.
Русские столкнулись с селькупами в конце XVI века, и для контроля территории тут же, как обычно, возвели острог — будущий Сургут. Как часто бывает, преимущества русским дали политические разногласия среди местного населения. Селькупы во главе с князем Воней конфликтовали с остяцким князем Бардаком.
Если Воня был категорическим противником сношений с пришельцами, то Бардак стал верным союзником России. Благодаря борьбе Вони и Бардака русские получили сведения о сборе селькупов в поход и ударили на опережение. Восточнее Сургута схлестнулись армии по несколько сот человек. Документы не сохранили подробностей схватки, но, судя по прекращению упоминаний о Воне и появлению у русских пленных селькупов, представить, что произошло, нетрудно.
Для южного потока колонизации следующим шагом стало проникновение в лесостепи южной Сибири. Русские уделяли огромное внимание захвату всех районов, где можно было вести земледелие, и, не жалея сил, вытесняли оттуда кочевников, принуждая или уходить, или тоже оседать на землю. В январе 1599 года в Москве приняли семью хана Кучума, но разгром и гибель старого противника не означали прекращения конфликтов с кочевниками.
В лесостепи шла вялотекущая война всех со всеми, и Россия вступила в этот круговорот насилия в качестве крупнейшего участника. Это был не только результат целенаправленной экспансии, но и вынужденный шаг: местные калмыцкие племена сами пытались объясачить дружественных русским татар. Одновременно мутили воду потомки Кучума, пытавшиеся вернуть своё прежнее положение.
Однако набеги и мятежи развивались по одному и тому же сценарию: внезапный налёт, захват рабов и скота, затем контрудар до зубов вооружённых детей боярских, стрельцов и казаков, настигавший уходящих в степь, отягощённых добычей кочевников, — и так годами. Тем не менее граница постепенно отодвигалась на юг и восток. За мешаниной отписок о стычках, налётах и набегах легко было пропустить простой факт: практика утеснения степняков острогами работала.
К середине XVII века активность степняков против Томска и Тобольска серьёзно подломилась. Вообще, отметим, что за редкими исключениями сопротивление коренных народов продолжалось на протяжении не более чем одного поколения. После этого становилось ясно, что русские смертельно опасны как враги и исключительно полезны как друзья, и так, добрым словом и пищалью, очередной край размером с крупную европейскую страну замирялся.
К 1618 году русские завершили первый этап сибирской конкисты. Неким географическим ориентиром стал выход к Енисею. Здесь начинается новый этап освоения Сибири. Походы в Западную Сибирь были делом государственным, со многими сотнями, изредка даже тысячами участников. Характерно, что основная масса эпических фигур сибирской конкисты выходит на сцену уже на новом этапе.
С одной стороны, впереди находились более холодные пространства, часто скованные вечной мерзлотой. Население становилось ещё более редким, чем к западу, часто племена вели более архаичный образ жизни. Походы дальше и дальше, к Тихому океану, совершались менее многочисленными отрядами, часто буквально в несколько десятков человек. И чем дальше, тем чаще это были уже не государственные экспедиции, а инициатива отдельных предприимчивых людей.
Дальнейшие походы в глубину Сибири и Дальнего Востока — это отдельная, уже несколько иная история.
Поход в Сибирь — одна из замечательных страниц русской истории. Малочисленные отряды с самыми примитивными орудиями в короткий срок сумели пройти огромные расстояния и сформировать Россию в том виде, в котором она существует теперь — государство размером с континент. Почти всегда сибирских первопроходцев вели на восток сугубо личные мотивы, конкретно — жажда свободы и наживы.
Однако объективным результатом их усилий стала одна из крупнейших в мире держав. Чаще всего они не получали за свои мучения никакого вознаграждения: на каждого, кто ухитрялся приобрести какое-то состояние, сбывая пушнину, приходилось множество менее удачливых коллег, навеки оставлявших свои кости на берегах Оби или Енисея. Тем не менее плодами усилий людей того времени мы пользуемся до сих пор.
Источник: life.ru